In the greenest of our valleys
     By good angels tenanted,
 Once a fair and stately palace –
     Radiant palace – reared its head.
 In the monarch Thought's dominion –
     It stood there!
 Never seraph spread a pinion
     Over fabric half so fair!

В той долине изумрудной,
         Где лишь ангелы скользят,
 Замок дивный, замок чудный
         Вырос – много лет назад!
 Дух Царицы Мысли веял
         В царстве том.
 Серафим вовек не реял
         Над прекраснейшим дворцом!

 Banners yellow, glorious, golden,
     On its roof did float and flow,
 (This – all this – was in the olden
     Time long ago),
 And every gentle air that dallied,
     In that sweet day,
 Along the ramparts plumed and pallid,
     A winged odor went away.

 Там на башне, – пурпур, злато, – 
         Гордо вились знамена.
 (Это было – все – когда-то,
         Ах, в былые времена!)
 Каждый ветра вздох, чуть внятный
         В тихом сне,
 Мчался дальше, ароматный,
         По украшенной стене.

 Wanderers in that happy valley,
     Through two luminous windows, saw
 Spirits moving musically,
     To a lute's well-tunëd law,
 Bound about a throne where, sitting
     (Porphyrogene!)
 In state his glory well befitting,
     The ruler of the realm was seen.

 В той долине идеальной
         Путник в окна различал
 Духов, в пляске музыкальной
         Обходивших круглый зал,
 Мысли трон Порфирородной, – 
         А Она
 Пела с лютней благородной
         Гимн, лучом озарена.

 And all with pearl and ruby glowing
     Was the fair palace door,
 Through which came flowing, flowing, flowing,
     And sparkling evermore,
 A troop of Echoes, whose sweet duty
     Was but to sing,
 In voices of surpassing beauty,
     The wit and wisdom of their king.

 Лаллом, жемчугом горела
         Дверь прекрасного дворца:
 Сквозь – все пело, пело, пело
         Эхо гимна без конца;
 Пело, славя без границы,
         Эхо, ты – 
 Мудрость вещую Царицы,
         В звуках дивной красоты.

 But evil things, in robes of sorrow,
     Assailed the monarch's high estate.
 (Ah, let us mourn! – for never morrow
     Shall dawn upon him desolate!)
 And round about his home the glory
     That blushed and bloomed,
 Is but a dim-remembered story
     Of the old time entombed.

 Но, одеты власяницей,
         Беды вторглись во дворец.
 (Плачьте! – солнце над Царицей
         Не затеплит свой венец!)
 И над замком чудным, славным,
         В царстве том,
 Память лишь о стародавнем,
         Слух неясный о былом.

 And travellers, now, within that valley,
     Through the red-litten windows see
 Vast forms, that move fantastically
     To a discordant melody,
 While, like a ghastly rapid river,
     Through the pale door
 A hideous throng rush out forever
     And laugh – but smile no more.

 В той долине путник ныне
         В красных окнах видит строй
 Диких призраков пустыни,
         В пляске спутанно-слепой,
 А сквозь двери сонм бессвязный,
         Суетясь,
 Рвется буйный, безобразный,
         Хохоча, – но не смеясь!

Непокойный замок. Впервые появилось в «American Museum», в апреле 1838 г.; позднее включено в состав рассказа «Падение дома Эшер» (1839 г.); отдельно перепечатано в изд. 1845 г. (Прим. перев.)