By the old Moulmein Pagoda, lookin' lazy at the sea,
There's a Burma girl a-settin', and I know she thinks o' me;
For the wind is in the palm-trees, and the temple-bells they say:
"Come you back, you British soldier; come you back to Mandalay!"
    Come you back to Mandalay,
    Where the old Flotilla lay:
    Can't you 'ear their paddles chunkin' from Rangoon to Mandalay?
    On the road to Mandalay,
    Where the flyin'-fishes play,
    An' the dawn comes up like thunder outer China 'crost the Bay!

Где, у пагоды Мульмейнской, блещет море в полусне, –
Знаю, – девушка из Бирмы вспоминает обо мне.
В звоне бронзы колокольной слышу, будто невзначай:
«Воротись, солдат британский! Воротись ты в Мандалай!»
    Воротись ты в Мандалай,
    Где суда стоят у свай.
    Шлепают, как прежде, плицы из Рангуна в Мандалай.
    По дороге в Мандалай,
    Где летучим рыбам – рай.
    И, как гром, приходит солнце из Китая в этот край!

'Er petticoat was yaller an' 'er little cap was green,
An' 'er name was Supi-yaw-lat – jes' the same as Theebaw's Queen,
An' I seed her first a-smokin' of a whackin' white cheroot,
An' a-wastin' Christian kisses on an 'eathen idol's foot:
    Bloomin' idol made o'mud – 
    Wot they called the Great Gawd Budd – 
    Plucky lot she cared for idols when I kissed 'er where she stud!
    On the road to Mandalay...

В юбке желтой, в изумрудной шапочке, звалась она
«Супи-йо-лет», как царица, Тибо ихнего жена.
Начадив сигарой белой, припадала в тишине,
С христианским умиленьем, к черной идола ступне.
    Глупый идол! Этот люд
    Окрестил его «Бог Будд»!
    Я ласкал ее, и было не до идолов ей тут!
    По дороге в Мандалай –

When the mist was on the rice-fields an' the sun was droppin' slow,
She'd git 'er little banjo an' she'd sing "Kulla-lo-lo!"
With 'er arm upon my shoulder an' 'er cheek agin' my cheek
We useter watch the steamers an' the hathis pilin' teak.
    Elephints a-pilin' teak
    In the sludgy, squdgy creek,
    Where the silence 'ung that 'eavy you was 'arf afraid to speak!
    On the road to Mandalay...

В сырость рисовых плантаций солнце низкое сползло,
И она, под звуки банджо, мне поет «Кулла-ло-ло!»,
На плечо кладет мне руку, мы сидим, щека к щеке,
И следим, как пароходы проплывают вдалеке,
    Как слоняги бревна тика складывают в тростнике,
    В иловатой, гниловатой, дурно пахнущей реке,
    И, в безмолвье душном, слово вдруг замрет на языке!
    По дороге в Мандалай –

But that's all shove be'ind me – long ago an' fur away,
An' there ain't no 'busses runnin' from the Bank to Mandalay;
An' I'm learnin' 'ere in London what the ten-year soldier tells:
"If you've 'eard the East a-callin', you won't never 'eed naught else."
    No! you won't 'eed nothin' else
    But them spicy garlic smells,
    An' the sunshine an' the palm-trees an' the tinkly temple-bells;
    On the road to Mandalay...

То, что было, – нынче сплыло. Прошлое прости-прощай!
Разве омнибусы ходят с Набережной в Мандалай?
Поучал меня служивый, оттрубивший десять лет:
«Кто услышал зов востока – не глядит на белый свет!»
    Ничего другого нет,
    Только пряный дух чесночный, только в пальмах солнца свет,
    Только храма колокольцы – ничего другого нет!
    По дороге в Мандалай –

I am sick o' wastin' leather on these gritty pavin'-stones,
An' the blasted Henglish drizzle wakes the fever in my bones;
Tho' I walks with fifty 'ousemaids outer Chelsea to the Strand,
An' they talks a lot o' lovin', but wot do they understand?
    Beefy face an' grubby 'and – 
    Law! wot do they understand?
    I've a neater, sweeter maiden in a cleaner, greener land!
    On the road to Mandalay...

Тошно мне тереть подметки о булыжник мостовых.
Дождь осенний лихорадку бередит в костях моих.
Пусть за мной, от Челси к Стрэнду, треплют хвост полста прислуг!
О любви пускай болтают – страх берет от их потуг,
    Бычьих лиц, шершавых рук!
    Не чета душистой, чистой, самой нежной из подруг,
    В той земле, где зеленеют в рощах пальмы и бамбук!
    По дороге в Мандалай –

Ship me somewheres east of Suez, where the best is like the worst,
Where there aren't no Ten Commandments an' a man can raise a thirst;
For the temple-bells are callin', an' it's there that I would be – 
By the old Moulmein Pagoda, looking lazy at the sea;
    On the road to Mandalay,
    Where the old Flotilla lay,
    With our sick beneath the awnings when we went to Mandalay!
    On the road to Mandalay,
    Where the flyin'-fishes play,
    An' the dawn comes up like thunder outer China 'crost the Bay!

За Суэц попасть хочу я: зло с добром – в одной цене,
Десять заповедей – силы не имеют в той стране;
Храмовые колокольцы обращают зов ко мне,
И, у пагоды Мульмейнской, блещет море в полусне.
    По дороге в Мандалай
    Старый флот стоит у свай,
    Где, больные, мы лежали, по прибытье в Мандалай!
    О, дорога в Мандалай,
    Где летучим рыбам – рай!
    И, как гром, приходит солнце из Китая в этот край!