| The Lament of the Border Cattle Thief |
Жалоба пограничного скотокрада |
O woe is me for the merry life
I led beyond the Bar,
And a treble woe for my winsome wife
That weeps at Shalimar. |
За сладкую жизнь — горе мне! —
Что вел я из года в год,
И тройное горе милой жене,
Что в Шалимаре ждет. |
They have taken away my long jezail,
My shield and sabre fine,
And heaved me into the Central jail
For lifting of the kine. |
Жигайль[1] мой отняли они,
Меч, что был остр и нов,
В тюрьме я коротаю дни
За воровство коров. |
The steer may low within the byre,
The Jat may tend his grain,
But there'll be neither loot nor fire
Till I come back again. |
Пусть бык в хлеву ревет чуть свет,
Йат[2] сеет урожай,
Не ждите, пока меня здесь нет
Огня и грабежа. |
And God have mercy on the Jat
When once my fetters fall,
And Heaven defend the farmer's hut
When I am loosed from thrall. |
Пусть пожалеет йата бог,
Коль выйду на простор,
Пусть фермера хранит порог
Усердно он с тех пор. |
It's woe to bend the stubborn back
Above the grinching quern,
It's woe to hear the leg-bar clack
And jingle when I turn! |
О горе, возле жерновов
Не коротаю дни!
О горе — слышать звук оков,
Звенящих у ступни! |
But for the sorrow and the shame,
The brand on me and mine,
I'll pay you back in leaping flame
And loss of the butchered kine. |
За все, что пало неспроста
Позором на меня,
Отвечу убылью скота
И пляскою огня. |
For every cow I spared before
In charity set free,
If I may reach my hold once more
I'll reive an honest three. |
За мной не взятого быка
(Я был милостив, видит бог!),
Лишь дотянулась бы рука! —
Возьму не меньше трех! |
For every time I raised the low
That scared the dusty plain,
By sword and cord, by torch and tow
I'll light the land with twain! |
За то, что этою рукой
Гасил я степь в огне, —
Я факелом, мечом, петлей
Страну зажгу вдвойне. — |
Ride hard, ride hard to Abazai,
Young Sahib with the yellow hair --
Lie close, lie close as khuttucks lie,
Fat herds below Bonair! |
Мчись, Абазай, не трать минут,
Сагиб с волосами, как мед.
Тесней, — как куттуки[3] живут, —
Ляг, бонаррский скот. |
The one I'll shoot at twilight-tide,
At dawn I'll drive the other;
The black shall mourn for hoof and hide,
The white man for his brother. |
Он будет мертвым предо мной,
Конь — в пене, до заката.
Копыта оплачет вороной,
Оплачет белый брата. |
'Tis war, red war, I'll give you then,
War till my sinews fail;
For the wrong you have done to a chief of men,
And a thief of the Zukka Kheyl. |
Войной, войной на вас пойдем,
Вам прямо в сердце целя,
За то, что сделали вы с вождем
И вором из Зука Хеля. |
And if I fall to your hand afresh
I give you leave for the sin,
That you cram my throat with the foul pig's flesh,
And swing me in the skin! |
А если я попадусь опять,
Вы можете, так и быть,
Тухлого мяса мне в рот напихать
И в свиную кожу зашить. |
|
|
1.↑ Жигайль – туземное ружье.
2.↑ Йат – член значительного индусского племени в Пенджабе.
3.↑ Куттуки – племя, живущее на границе Индии. |
