June

                     Июнь

No hope, no change! The clouds have shut us in,
  And through the cloud the sullen Sun strikes down
  Full on the bosom of the tortured Town,
Till Night falls heavy as remembered sin
That will not suffer sleep or thought of ease,
  And, hour on hour, the dry-eyed Moon in spite
  Glares through the haze and mocks with watery light
The torment of the uncomplaining trees.
Far off, the Thunder bellows her despair
To echoing Earth, thrice parched. The lightnings fly
In vain. No help the heaped-up clouds afford,
But wearier weight of burdened, burning air.
What truce with Dawn? Look, from the aching sky,
Day stalks, a tyrant with a flaming sword!

Надежды нет. К земле прижаты крыши 
Раздавленного небом городка, 
И солнце тускло бьет сквозь облака 
Весь долгий день, но и во тьме не тише 
Тяжелый зной. Приходит ночь без сна, 
Скребущим угрызениям подобна, 
И светом водянистым хлещет злобно 
По веткам сухоглазая луна.
Под толщей воздуха, под грузом душным 
Бессильный гром пророкотал вдали, 
Ответил эхом молниям тщедушным 
И лег у трижды выжженной земли, 
Где новый День, не зная перемирий, 
Блеск возвращал палаческой секире.

                     September

                     Сентябрь

At dawn there was a murmur in the trees,
  A ripple on the tank, and in the air
  Presage of coming coolness – everywhere
A voice of prophecy upon the breeze.
Up leapt the Sun and smote the dust to gold,
  And strove to parch anew the heedless land,
All impotently, as a King grown old
  Wars for the Empire crumbling 'neath his hand.
  One after one the lotos-petals fell,
  Beneath the onslaught of the rebel year,
  In mutiny against a furious sky;
  And far-off Winter whispered: – "It is well!
  "Hot Summer dies. Behold your help is near,
  "For when men's need is sorest, then come I."

Деревья начали роптать к утру, 
И пруд, в пророческом услышав зове 
Прохладное затишье предгрозовий, 
В ответ покрылся рябью на ветру.
Взметнулось солнце в небеса и пыльный 
Позолотило столб, отчаясь сжечь 
Сухую землю: так роняет меч 
Старик-король, повелевать бессильный.
И лотос, неповинный в мятеже, 
Доспехами рассыпался по саду, 
Устав держать годичную осаду 
Свирепой сини, а Зима уже 
Подкралась: «Лето хоронить мы будем! 
Я неизменно там, где трудно людям».