Oh, East is East, and West is West, and never the twain shall meet,
Till Earth and Sky stand presently at God's great Judgment Seat;
But there is neither East nor West, Border, nor Breed, nor Birth,
When two strong men stand face to face, though they come from the ends of the earth!

Запад есть Запад, Восток есть Восток – им не сойтись никогда
До самых последних дней Земли, до Страшного Суда!
Но ни Запада нет, ни Востока, нет ни стран, ни границ ни рас,
Если двое сильных лицом к лицу встретятся в некий час!

Kamal is out with twenty men to raise the Border-side,
And he has lifted the Colonel's mare that is the Colonel's pride.
He has lifted her out of the stable-door between the dawn and the day,
And turned the calkins upon her feet, and ridden her far away.
Then up and spoke the Colonel's son that led a troop of the Guides:
"Is there never a man of all my men can say where Kamal hides?"

Поднять восстание горных племён на границу бежал Камал,
И кобылу полковника – гордость его – у полковника он угнал.
Чтоб не скользила – шипы ввинтил в каждую из подков,
Из конюшни её в предрассветный час вывел – и был таков!
Тогда сын полковника, что водил Горных Стрелков взвод
Созвал людей своих и спросил, где он Камала найдёт?

Then up and spoke Mohammed Khan, the son of the Ressaldar:
"If ye know the track of the morning-mist, ye know where his pickets are.
At dusk he harries the Abazai – at dawn he is into Bonair,
But he must go by Fort Bukloh to his own place to fare,
So if ye gallop to Fort Bukloh as fast as a bird can fly,
By the favour of God ye may cut him off ere he win to the Tongue of Jagai.
But if he be past the Tongue of Jagai, right swiftly turn ye then,
For the length and the breadth of that grisly plain is sown with Kamal's men.
There is rock to the left, and rock to the right, and low lean thorn between,
And ye may hear a breech-bolt snick where never a man is seen."

И сказал ему рессалдара сын, молодой Мухаммед Хан:
«Людей Камала найдёшь ты везде, где ползет рассветный туман;
Пускай он грабит хоть Абазай, хоть в Боннайр его понесло,
Но чтоб добраться к себе домой не минует он форта Букло.
Если ты домчишься до форта Букло, как стрела, летящая в цель,
То с помощью Божьей отрежешь его от входа в Джагайскую щель.
Если ж он проскочит в Джагайскую щель – тогда погоне конец:
На плоскогорье людей его не сочтёт ни один мудрец!
За каждым камнем, за каждым кустом скрыты стрелки его,
Услышишь, как щёлкнет ружейный затвор, обернёшься - и никого».

The Colonel's son has taken a horse, and a raw rough dun was he,
With the mouth of a bell and the heart of Hell and the head of the gallows-tree.
The Colonel's son to the Fort has won, they bid him stay to eat –
Who rides at the tail of a Border thief, he sits not long at his meat.
He's up and away from Fort Bukloh as fast as he can fly,
Till he was aware of his father's mare in the gut of the Tongue of Jagai,
Till he was aware of his father's mare with Kamal upon her back,
And when he could spy the white of her eye, he made the pistol crack.
He has fired once, he has fired twice, but the whistling ball went wide.
"Ye shoot like a soldier," Kamal said.  "Show now if ye can ride!"

Тут сын полковника взял коня – злого гнедого коня,
Словно слепил его сам Сатана из бешеного огня.
Вот доскакал он до форта Букло. Там хотели его накормить,
Но кто бандита хочет догнать, не станет ни есть, ни пить.
И он помчался из форта Букло, как стрела, летящая в цель,
И вдруг увидел кобылу отца у входа в Джагайскую щель
Увидел он кобылу отца, – на ней сидел Камал, –
Только белки её глаз разглядел – и пистолет достал.
Раз нажал и второй нажал – пуля мимо летит…
«Как солдат стреляешь! – крикнул Камал. – А каков из тебя джигит?»

It's up and over the Tongue of Jagai, as blown dustdevils go,
The dun he fled like a stag of ten, but the mare like a barren doe.
The dun he leaned against the bit and slugged his head above,
But the red mare played with the snaffle-bars, as a maiden plays with a glove.
There was rock to the left and rock to the right, and low lean thorn between,
And thrice he heard a breech-bolt snick tho' never a man was seen.
They have ridden the low moon out of the sky, their hoofs drum up the dawn,
The dun he went like a wounded bull, but the mare like a new-roused fawn.
The dun he fell at a water-course – in a woeful heap fell he,
And Kamal has turned the red mare back, and pulled the rider free.

И помчались вверх, сквозь Джагайскую щель – черти прыщут из-под копыт,
Несётся гнедой как весенний олень, а кобыла как лань летит!
Ноздри раздув, узду натянув, мундштук закусил гнедой,
А кобыла, как девочка ниткой бус, поигрывает уздой.
Из-за каждой скалы, из любого куста целится кто-то в него,
Трижды слыхал он, как щёлкнул затвор, и не видал никого.
Сбили луну они с низких небес, копытами топчут рассвет,
Мчится гнедой как вихрь грозовой, а кобыла – как молнии свет!
И вот гнедой у ручья над водой рухнул и жадно пил,
Тут Камал повернул кобылу назад, ногу всадника освободил,

He has knocked the pistol out of his hand – small room was there to strive,
"'Twas only by favour of mine," quoth he, "ye rode so long alive:
There was not a rock for twenty mile, there was not a clump of tree,
But covered a man of my own men with his rifle cocked on his knee.
If I had raised my bridle-hand, as I have held it low,
The little jackals that flee so fast were feasting all in a row:
If I had bowed my head on my breast, as I have held it high,
The kite that whistles above us now were gorged till she could not fly."

Выбил из правой руки пистолет, пули выкинул все до одной:
«Только по доброй воле моей ты так долго скакал за мной!
Тут на десятки миль окрест – ни куста, ни кучки камней,
Где б не сидел с винтовкой в руках один из моих людей!
И если б я только взмахнул рукой (а я и не поднял её!),
Сбежались бы сотни шакалов сюда, отведать мясо твоё!
Стоило мне головой кивнуть – один небрежный кивок –
И коршун вон тот нажрался бы так, что и взлететь бы не смог!»

Lightly answered the Colonel's son: "Do good to bird and beast,
But count who come for the broken meats before thou makest a feast.
If there should follow a thousand swords to carry my bones away,
Belike the price of a jackal's meal were more than a thief could pay.
They will feed their horse on the standing crop, their men on the garnered grain,
The thatch of the byres will serve their fires when all the cattle are slain.
But if thou thinkest the price be fair, – thy brethren wait to sup,
The hound is kin to the jackal-spawn, – howl, dog, and call them up!
And if thou thinkest the price be high, in steer and gear and stack,
Give me my father's mare again, and I'll fight my own way back!"

А сын полковника отвечал: «Угощай своих птиц и зверей,
Но сначала прикинь, чем будешь платить за еду на пирушке твоей!
Если тысяча сабель сюда придёт, кости мои унести –
По карману ли вору шакалий пир? Сможешь – так заплати!
Кони съедят урожай на корню, а люди – твоих коров,
Да чтоб зажарить стадо твоё, сгодятся крыши домов,
Если считаешь, что эта цена справедлива – так в чём вопрос,
Шакалов, родственников своих, сзывай на пирушку, пёс!
Но если сочтёшь ты, что заплатить не можешь цены такой,
Отдай сейчас же кобылу отца, и я поеду домой».

Kamal has gripped him by the hand and set him upon his feet.
"No talk shall be of dogs," said he, "when wolf and gray wolf meet.
May I eat dirt if thou hast hurt of me in deed or breath;
What dam of lances brought thee forth to jest at the dawn with Death?"
Lightly answered the Colonel's son:  "I hold by the blood of my clan:
Take up the mare for my father's gift – by God, she has carried a man!"

Камал его за руку поднял с земли, поставил и так сказал:
Два волка встретились – и ни пpичём ни собака тут, ни шакал!
Чтоб я землю ел, если мне взбредет хоть словом тебя задеть:
Но что за дьявол тебя научил смерти в глаза глядеть?»
А сын полковника отвечал: «Я – сын отца своего.
Клянусь, он достоин тебя – так прими эту лошадь в дар от него!»

The red mare ran to the Colonel's son, and nuzzled against his breast;
"We be two strong men," said Kamal then, "but she loveth the younger best.
So she shall go with a lifter's dower, my turquoise-studded rein,
My 'broidered saddle and saddle-cloth, and silver stirrups twain."
The Colonel's son a pistol drew, and held it muzzle-end,
"Ye have taken the one from a foe," said he;
  "will ye take the mate from a friend?"
"A gift for a gift," said Kamal straight; "a limb for the risk of a limb.
Thy father has sent his son to me, I'll send my son to him!"

Тут кобыла уткнулась ему в плечо, побрякивая уздой.
Нас тут двое – сказал Камал, – но ближе ей молодой!
Так пусть она носит бандитский дар – седло и узду с бирюзой,
Мои серебряные стремена и чепрак с золотой тесьмой
А сын полковника подал ему пистолет с рукояткой резной:
«Ты отобрал один у врага – возьмёшь ли у друга второй?»
«Дар за дар, – отвечал Камал, – и жизнь за жизнь я приму:
Отец твой сына ко мне послал – своего отправлю к нему».

With that he whistled his only son, that dropped from a mountain-crest –
He trod the ling like a buck in spring, and he looked like a lance in rest.
"Now here is thy master," Kamal said, "who leads a troop of the Guides,
And thou must ride at his left side as shield on shoulder rides.
Till Death or I cut loose the tie, at camp and board and bed,
Thy life is his – thy fate it is to guard him with thy head.
So, thou must eat the White Queen's meat, and all her foes are thine,
And thou must harry thy father's hold for the peace of the Border-line,
And thou must make a trooper tough and hack thy way to power –
Belike they will raise thee to Ressaldar when I am hanged in Peshawur!"

Свистнул Камал, и тут же предстал его единственный сын.
«Вот командир горных стрелков – теперь он твой господин
Ты всегда будешь слева с ним рядом скакать, охранять его в грозный час,
До тех пор, пока или я, или смерть не отменят этот приказ.
Будешь служить ему ночью и днём, теперь своей головой
За него и в лагере, и в бою отвечаешь ты предо мной!
Хлеб его королевы ты будешь есть, его королеве служить,
Будешь против отца воевать, и Хайбер от меня хранить,
Да так, чтоб тебя повышали в чинах, чтоб знал я: мой сын – рессалдар,
Когда поглазеть на казнь мою сойдётся весь Пешавар!»

They have looked each other between the eyes, and there they found no fault,
They have taken the Oath of the Brother-in-Blood on leavened bread and salt:
They have taken the Oath of the Brother-in-Blood on fire and fresh-cut sod,
On the hilt and the haft of the Khyber knife, and the Wondrous Names of God.
The Colonel's son he rides the mare and Kamal's boy the dun,
And two have come back to Fort Bukloh where there went forth but one.

И взглянули парни друг другу в глаза, и не был взгляд чужим:
И клятву кровными братьями быть хлеб-соль закрепили им.
Клятву кровными братьями быть закрепили дёрн и огонь,
И хайберский нож, на котором прочтешь тайну всех Господних имён.
Сын полковника сел на кобылу отца, сын Камала скакал на гнедом,
И к форту, откуда уехал один, примчались они вдвоём.

And when they drew to the Quarter-Guard, full twenty swords flew clear –
There was not a man but carried his feud with the blood of the mountaineer.
"Ha' done! ha' done!" said the Colonel's son.
  "Put up the steel at your sides!
Last night ye had struck at a Border thief –
  to-night 'tis a man of the Guides!"

А им навстречу конный разъезд – двадцать сабель враз из ножен:
Крови горца жаждал каждый солдат, всем был известен он.
«Стойте, – крикнул полковничий сын, – сабли в ножны! Мы с миром идём
Тот, кто вчера бандитом был, стал сегодня горным стрелком».

Oh, East is East, and West is West, and never the twain shall meet,
Till Earth and Sky stand presently at God's great Judgment Seat;
But there is neither East nor West, Border, nor Breed, nor Birth,
When two strong men stand face to face, though they come from the ends of the earth!

Запад есть Запад, Восток есть Восток, им не сойтись никогда
До самых последних дней Земли, до Страшного Суда!
Но ни Запада нет, ни Востока, нет ни стран, ни границ ни рас
Если двое сильных лицом к лицу встретятся в некий час!